IV
     
    На другой день утром, когда его разбудили, чтобы идти на службу, Делесов с неприятным удивлением увидал вокруг себя свои старые ширмы, своего старого человека и часы на столике. "Так что же бы я хотел видеть, как не то, что всегда окружает меня?"-спросил он сам себя. Тут ему вспомнились черные глаза и счастливая улыбка музыканта; мотив "Меланхолии" и вся странная вчерашняя ночь пронеслись в его воображении.
    Ему некогда было, однако, размышлять о том, хорошо или дурно он поступил, взяв к себе музыканта. Одеваясь, он мысленно распределил свой день: взял бумаги, отдал необходимые приказания дома и торопясь надел шинель и калоши. Проходя мимо столовой, он заглянул в дверь. Альберт, уткнув лицо в подушку и раскидавшись, в грязной, изорванной рубахе, мертвым сном спал на сафьянном диване, куда его, бесчувственного, положили вчера вечером. Что-то не хорошо - невольно казалось Делесову.
    - Сходи, пожалуйста, от меня к Борюзовскому, попроси скрипку дня на два для них,- сказал он своему человеку,- да когда они проснутся, напой их кофеем и дай надеть из моего белья и старого платья что-нибудь. Вообще удовлетвори его хорошенько. Пожалуйста.
    Возвратившись домой поздно вечером, Делесов, к удивлению своему, не нашел Альберта.
    - Где же он? - спросил он у человека.
    - Тотчас после обеда ушли,- отвечал слуга,- взяли скрипку и ушли, обещались прийти через час, да вот до сей поры нету.
    - Та! та! досадно,- проговорил Делесов. - Как же ты его пустил, Захар?
    Захар был петербургский лакей, уже восемь лет служивший у Делесова. Делесов, как одинокий холостяк, невольно поверял ему свои намерения и любил знать его мнение насчет каждого из своих предприятий.
    - Как же я смел его не пустить,- отвечал Захар, играя печаткой своих часов,- ежели бы вы мне сказали, Дмитрий Иванович, чтобы его удерживать, я бы дома мог занять. Но вы только насчет платья сказали.
    - Та! досадно! Ну, а что он тут делал без меня? Захар усмехнулся.
    - Уж точно, можно назвать артистом, Дмитрий Иванович. Как проснулись, так попросили мадеры, потом с кухаркой и с соседским человеком всё занимались. Смешные такие... Однако характера очень хорошего. Я им чаю дал, обедать принес, ничего не хотели одни есть, всё меня приглашали. А уж на скрипке как играют, так это точно, что таких артистов у Излера мало. Такого человека можно держать. Как он "Вниз по матушке по Волге" нам сыграл, так точно как человек плачет. Слишком хорошо! Даже со всех этажей пришли люди к нам в сени слушать.
    - Ну, а одел ты его? - перебил барин.
    - Как же-с; я ему вашу ночную рубашку дал и свое пальто ему надел. Этакому человеку можно помогать, точно, милый человек. - Захар улыбнулся. - Всё спрашивали меня, какого вы чина, имеете ли знакомства значительные? и сколько у вас душ крестьян?
    - Ну, хорошо, только надо будет его найти теперь и вперед ему ничего не давать пить, а то ему еще хуже сделаешь.
    - Это правда,- перебил Захар,- он, видно, слаб здоровьем, у нас такой же у барина был приказчик...
    Делесов, уже давно знавший историю пившего запоем приказчика, не дал ее докончить Захару и, велев приготовить себе все для ночи, послал его отыскать и привести Альберта.
    Он лег в постель, потушил свечу, но долго не мог заснуть, все думал об Альберте. "Хоть это все странным может показаться многим из моих знакомых,- думал Делесов,- но ведь так редко делаешь что-нибудь не для себя, что надо благодарить бога, когда представляется такой случай, и я не упущу его. Все сделаю, решительно все сделаю, что могу, чтобы помочь ему. Может быть, он и вовсе не сумасшедший, а только спился. Стоить это мне будет совсем не дорого: где один, там и двое сыты будут. Пускай поживет сначала у меня, а потом устроим ему место или концерт, стащим его с мели, а там видно будет".
    Приятное чувство самодовольствия овладело им после такого рассуждения.
    "Право, я не совсем дурной человек; даже совсем недурной человек,- подумал он. - Даже очень хороший человек, как сравню себя с другими..."
    Он уже засыпал, когда звуки отворяемых дверей и шагов в передней развлекли его.
    "Ну, обращусь с ним построже,- подумал он,- это лучше; и я должен это сделать".
    Он позвонил.
    - Что, привел? - спросил он у вошедшего Захара.
    - Жалкой человек, Дмитрий Иванович,- сказал Захар, значительно покачав головой и закрыв глаза.
    - Что, пьян?
    - Очень слаб.
    - А скрипка с ним?
    - Принес, хозяйка отдала.
    - Ну, пожалуйста, не пускай его теперь ко мне, уложи спать и завтра отнюдь не выпускай из дома.
    Но еще Захар не успел выйти, как в комнату вошел Альберт.