В чешуе, как жар горя,
     Идут витязи четами,
     И, блистая сединами,
     Дядька впереди идет
     И ко граду их ведет.
     С башни князь Гвидон сбегает,
     Дорогих гостей встречает;
     Второпях народ бежит;
     Дядька князю говорит:
     "Лебедь нас к тебе послала
     И наказом наказала
     Славный город твой хранить
     И дозором обходить.
     Мы отныне ежеденно
     Вместе будем непременно
     У высоких стен твоих
     Выходить из вод морских,
     Так увидимся мы вскоре,
     А теперь пора нам в море;
     Тяжек воздух нам земли".
     Все потом домой ушли.
     Ветер по морю гуляет
     И кораблик подгоняет;
     Он бежит себе в волнах
     На поднятых парусах
     Мимо острова крутого,
     Мимо города большого;
     Пушки с пристани палят,
     Кораблю пристать велят.
     Пристают к заставе гости;
     Князь Гвидон зовет их в гости,
     Их и кормит, и поит,
     И ответ держать велит:
     "Чем вы, гости, торг ведете?
     И куда теперь плывете?"
     Корабельщики в ответ:
     "Мы объехали весь свет;
     Торговали мы булатом,
     Чистым серебром и златом,
     И теперь нам вышел срок;
     А лежит нам путь далек,
     Мимо острова Буяна,
     В царство славного Салтана".
     Говорит им князь тогда:
     "Добрый путь вам, господа,
     По морю по Окияну
     К славному царю Салтану.
     Да скажите ж: князь Гвидон
     Шлет– де свой царю поклон".
     Гости князю поклонились,
     Вышли вон и в путь пустились.
     К морю князь, а лебедь там
     Уж гуляет по волнам.
     Князь опять: душа-де просит…
     Так и тянет и уносит…
     И опять она его
     Вмиг обрызгала всего.
     Тут он очень уменьшился,
     Шмелем князь оборотился,
     Полетел и зажужжал;
     Судно на море догнал,
     Потихоньку опустился
     На корму – и в щель забился.
     Ветер весело шумит,
     Судно весело бежит
     Мимо острова Буяна,
     В царство славного Салтана,
     И желанная страна
     Вот уж издали видна.
     Вот на берег вышли гости.
     Царь Салтан зовет их в гости,
     И за ними во дворец
     Полетел наш удалец.
     Видит, весь сияя в злате,
     Царь Салтан сидит в палате
     На престоле и в венце,
     С грустной думой на лице.
     А ткачиха с поварихой,
     С сватьей бабой Бабарихой
     Около царя сидят -
     Четырьмя все три глядят.
     Царь Салтан гостей сажает
     За свой стол и вопрошает:
     "Ой вы, гости-господа,
     Долго ль ездили? куда?
     Ладно ль за морем иль худо?
     И какое в свете чудо?"
     Корабельщики в ответ:
     "Мы объехали весь свет;
     За морем житье не худо;
     В свете ж вот какое чудо:
     Остров на море лежит,
     Град на острове стоит,
     Каждый день идет там диво:
     Море вздуется бурливо,
     Закипит, подымет вой,
     Хлынет на берег пустой,
     Расплеснется в скором беге -
     И останутся на бреге
     Тридцать три богатыря,
     В чешуе златой горя,
     Все красавцы молодые,
     Великаны удалые,
     Все равны, как на подбор;
     Старый дядька Черномор
     С ними из моря выходит
     И попарно их выводит,
     Чтобы остров тот хранить
     И дозором обходить -
     И той стражи нет надежней,
     Ни храбрее, ни прилежней.
     А сидит там князь Гвидон;
     Он прислал тебе поклон".
     Царь Салтан дивится чуду.
     "Коли жив я только буду,
     Чудный остров навещу
     И у князя погощу".
     Повариха и ткачиха
     Ни гугу – но Бабариха,
     Усмехнувшись, говорит:
     "Кто нас этим удивит?
     Люди из моря выходят
     И себе дозором бродят!
     Правду ль бают или лгут,
     Дива я не вижу тут.
     В свете есть такие ль дива?
     Вот идет молва правдива:
     За морем царевна есть,
     Что не можно глаз отвесть:
     Днем свет божий затмевает,
     Ночью землю освещает,
     Месяц под косой блестит,
     А во лбу звезда горит.
     А сама– то величава,
     Выступает, будто пава;
     А как речь-то говорит,
     Словно реченька журчит.
     Молвить можно справедливо.
     Это диво, так уж диво".
     Гости умные молчат:
     Спорить с бабой не хотят.
     Чуду царь Салтан дивится -
     А царевич хоть и злится,
     Но жалеет он очей
     Старой бабушки своей:
     Он над ней жужжит, кружится -
     Прямо на нос к ней садится,
     Нос ужалил богатырь:
     На носу вскочил волдырь.
     И опять пошла тревога:
     "Помогите, ради бога!
     Караул! лови, лови,
     Да дави его, дави…
     Вот ужо! пожди немножко,
     Погоди!…" А шмель в окошко,
     Да спокойно в свой удел
     Через море полетел.
     Князь у синя моря ходит,
     С синя моря глаз не сводит;
     Глядь – поверх текучих вод
     Лебедь белая плывет.
     "Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
     Что ж ты тих, как день ненастный?
     Опечалился чему?" -
     Говорит она ему.
     Князь Гвидон ей отвечает:
     "Грусть– тоска меня съедает:
     Люди женятся; гляжу,
     Не женат лишь я хожу".
     – "А кого же на примете
     Ты имеешь?" – "Да на свете,
     Говорят, царевна есть,
     Что не можно глаз отвесть.
     Днем свет божий затмевает,
     Ночью землю освещает -
     Месяц под косой блестит,
     А во лбу звезда горит.
     А сама– то величава,
     Выступает, будто пава;
     Сладку речь-то говорит,
     Будто реченька журчит.
     Только, полно, правда ль это?"
     Князь со страхом ждет ответа.
     Лебедь белая молчит
     И, подумав, говорит:
     "Да! такая есть девица.
     Но жена не рукавица:
     С белой ручки не стряхнешь
     Да за пояс не заткнешь.
     Услужу тебе советом -
     Слушай: обо всем об этом
     Пораздумай ты путем,
     Не раскаяться б потом".
     Князь пред нею стал божиться,
     Что пора ему жениться,
     Что об этом обо всем
     Передумал он путем;
     Что готов душою страстной
     За царевною прекрасной
     Он пешком идти отсель
     Хоть за тридевять земель.
     Лебедь тут, вздохнув глубоко,
     Молвила: "Зачем далеко?
     Знай, близка судьба твоя,
     Ведь царевна эта – я".
     Тут она, взмахнув крылами,
     Полетела над волнами
     И на берег с высоты
     Опустилася в кусты,
     Встрепенулась, отряхнулась
     И царевной обернулась: