Флот уж к острову подходит.
     Князь Гвидон трубу наводит:
     Царь на палубе стоит
     И в трубу на них глядит;
     С ним ткачиха с поварихой,
     С сватьей бабой Бабарихой;
     Удивляются оне
     Незнакомой стороне.
     Разом пушки запалили;
     В колокольнях зазвонили;
     К морю сам идет Гвидон;
     Там царя встречает он
     С поварихой и ткачихой,
     С сватьей бабой Бабарихой;
     В город он повел царя,
     Ничего не говоря.
     Все теперь идут в палаты:
     У ворот блистают латы,
     И стоят в глазах царя
     Тридцать три богатыря,
     Все красавцы молодые,
     Великаны удалые,
     Все равны, как на подбор,
     С ними дядька Черномор.
     Царь ступил на двор широкий:
     Там под елкою высокой
     Белка песенку поет,
     Золотой орех грызет,
     Изумрудец вынимает
     И в мешочек опускает;
     И засеян двор большой
     Золотою скорлупой.
     Гости дале – торопливо
     Смотрят – что ж? княгиня – диво:
     Под косой луна блестит,
     А во лбу звезда горит:
     А сама– то величава,
     Выступает, будто пава,
     И свекровь свою ведет.
     Царь глядит – и узнает…
     В нем взыграло ретивое!
     "Что я вижу? что такое?
     Как!" – и дух в нем занялся…
     Царь слезами залился,
     Обнимает он царицу,
     И сынка, и молодицу,
     И садятся все за стол;
     И веселый пир пошел.
     
     А ткачиха с поварихой,
     С сватьей бабой Бабарихой
     Разбежались по углам;
     Их нашли насилу там.
     Тут во всем они признались,
     Повинились, разрыдались;
     Царь для радости такой
     Отпустил всех трех домой.
     День прошел – царя Салтана
     Уложили спать вполпьяна.
     Я там был; мед, пиво пил -
     И усы лишь обмочил.
    
     1831