Сергей Есенин
"Русь уходящая"

    Мы многое еще не сознаем,
    Питомцы ленинской победы,
    И песни новые
    По-старому поем,
    Как нас учили бабушки и деды.

    Друзья! Друзья!
    Какой раскол в стране,
    Какая грусть в кипении веселом!
    Знать, оттого так хочется и мне,
    Задрав штаны,
    Бежать за комсомолом.

    Я уходящих в грусти не виню,
    Ну где же старикам
    За юношами гнаться?
    Они несжатой рожью на корню
    Остались догнивать и осыпаться.

    И я, я сам,
    Не молодой, не старый,
    Для времени навозом обречен.
    Не потому ль кабацкий звон гитары
    Мне навевает сладкий сон?

    Гитара милая,
    Звени, звени!
    Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
    Чтоб я забыл отравленные дни,
    Не знавшие ни ласки, ни покоя.

    Советскую я власть виню,
    И потому я на нее в обиде,
    Что юность светлую мою
    В борьбе других я не увидел.

    Что видел я?
    Я видел только бой
    Да вместо песен
    Слышал канонаду.
    Не потому ли с желтой головой
    Я по планете бегал до упаду?

    Но все ж я счастлив.
    В сонме бурь
    Неповторимые я вынес впечатленья.
    Вихрь нарядил мою судьбу
    В золототканое цветенье.

    Я человек не новый!
    Что скрывать?
    Остался в прошлом я одной ногою,
    Стремясь догнать стальную рать,
    Скольжу и падаю другою.

    Но есть иные люди.
    Те
    Еще несчастней и забытей.
    Они, как отрубь в решете,
    Средь непонятных им событий.

    Я знаю их
    И подсмотрел:
    Глаза печальнее коровьих.
    Средь человечьих мирных дел,
    Как пруд, заплесневела кровь их.

    Кто бросит камень в этот пруд?
    Не троньте!
    Будет запах смрада.
    Они в самих себе умрут,
    Истлеют падью листопада.

    А есть другие люди,
    Те, что верят,
    Что тянут в будущее робкий взгляд.
    Почесывая зад и перед,
    Они о новой жизни говорят.

    Я слушаю. Я в памяти смотрю,
    О чем крестьянская судачит оголь.
    "С Советской властью жить нам по нутрю...
    Теперь бы ситцу... Да гвоздей немного..."

    Как мало надо этим брадачам,
    Чья жизнь в сплошном
    Картофеле и хлебе.
    Чего же я ругаюсь по ночам
    На неудачный, горький жребий?

    Я тем завидую,
    Кто жизнь провел в бою,
    Кто защищал великую идею.
    А я, сгубивший молодость свою,
    Воспоминаний даже не имею.

    Какой скандал!
    Какой большой скандал!
    Я очутился в узком промежутке.
    Ведь я мог дать
    Не то, что дал,
    Что мне давалось ради шутки.

    Гитара милая,
    Звени, звени!
    Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
    Чтоб я забыл отравленные дни,
    Не знавшие ни ласки, ни покоя.

    Я знаю, грусть не утопить в вине,
    Не вылечить души
    Пустыней и отколом.
    Знать, оттого так хочется и мне,
    Задрав штаны,
    Бежать за комсомолом.

    <1924>